Сайт Расказов

Гамлет отдал салют шпагой и прошел вперед, а сзади брел черный Отелло, за ним Ипполит, весь в белом, и герцогиня Мальфийская - парад памяти многих тысяч сцен.

Музыка отзвучала. Филипп застегнул пиджак и остановил проигрыватель. Аккуратно вложив пластинку в конверт, он поставил ее на полку между другими.

- Что вы собираетесь делать?

- Прощаться. Здесь неподалеку вечеринка, на которой я не собирался быть. Думаю, сейчас я туда зайду и выпью. Прощай и ты.

- Кстати, - спросил он, - а как тебя зовут? После десятилетнего знакомства я должен тебя хоть сейчас как-то назвать.

Полусознательно он предположил одно имя. До сих пор у меня имени не было, так что я взял это.

- Адрастея.

Он снова скривился в усмешке.

- Ни одной мысли от тебя не скрыть? Прощай.

- Прощайте.

Он закрыл за собой дверь, а я проскользнул сквозь полы и потолки верхних этажей и поднялся вверх в ночное небо над городом. Один из глаз в дом ... Читать дальше »

Мой вопрос... Я прочистил воображаемое горло.

- Ах да. Так что ты хотел бы знать?

- Вторую часть отклика на трагедию. Я столько раз видел, как вы через нее проходите, но почувствовать не могу. Я воспринимаю ужас - но жалость от меня ускользает.

- Испугаться может каждый, - сказал он, - это легко. Но проникнуть в душу человека, слиться с ним - не так, как ты это делаешь, а почувствовать все, что чувствует он перед последним, уничтожающим ударом, - так, чтобы ощутить себя уничтоженным вместе с ним, и когда ты ничего не можешь сделать, а хочешь, чтобы смог, - вот это и есть жалость.

- Вот как? И ощущать при этом страх?

- И ощущать страх. И вместе они составляют великий катарсис истинной трагедии. Он икнул.

- А сам персонаж трагедии, за которого вы все это переживаете? Он ведь должен быть велик и благороден?

- Верно, - он кивнул, как будто я сидел по другую сторону стола. - Ив последний момент, перед самой победой неизменног ... Читать дальше »

Там горели два окна на разных этажах, как перекошенные глаза.

- Могу я спросить - зачем?

- Да, разумеется. Может быть, вы даже сможете мне помочь. Я странствующий эстет. В тех мирах, где я бываю, мне приходится одалживать чужие тела - предпочтительно существ, имеющих похожие интересы.

- Понимаю. Ты взломщик.

- В некотором смысле - да. Но я стараюсь не вредить. Как правило, мой хозяин даже не подозревает о моем присутствии. Но скоро я должен вас покинуть, а последние несколько лет меня волновала одна вещь...

И раз уж вы догадались обо мне и не впали в беспокойство, я бы вас хотел о ней спросить.

- Выкладывай свой вопрос.

В его голосе вдруг прозвучали горечь и глубокая обида. Я сразу же увидел из-за чего.

- Пожалуйста, не думайте, - сказал я ему, - что я влиял на все ваши мысли и поступки, Я только зритель. Моя единственная функция - созерцать красоту.

- Как интересно! - насмешливо скривился он. - И когда ... Читать дальше »

Овация бешеная. И воскресшая Иокаста улыбается и кланяется вместе с царем, у которого глазницы залиты красным. Рука к руке, они купаются в наших аплодисментах, но даже бледный Тиресий не провидит того, что знаю я, Какая жалость!

А теперь домой на такси, Интересно, который сейчас час в Фивах?

Девере смешивает крепкий коктейль, чего он обычно не делает. А я рад, что восприму эти финальные моменты через призму его парящей фантазии.

Он в каком-то причудливом настроении. Как будто он почти знает, что случится в час ночи - как будто он знает, как атомы рванутся из своей непрочной клетки, оттирая плечом армию Титанов, как жадная, темная пасть Средиземного моря вопьется в пустоту Сахары, но он не мог бы узнать, не узнав обо мне, и, когда начнется ужасающая красота, он будет персонажем, а не зрителем.

Мы оба встречаем взгляд светло-серых глаз из зеркала в отъезжающей панели шкафчика. Он перед выпивкой принимает аспирин, а это значит, что он нальет нам еще. ... Читать дальше »

Публика в этот миг подобна богам эпикурейцев. Бессильные изменить ход событий и ведающие, что произойдет, они могут вскочить, закричать "не надо!", - но неотвратимо ослепление Эдипа, и неизбежна петля на шее Иокасты.

Никто, конечно, не вскакивает. Они понимают. Они сами намертво связаны странными путами трагедии. Боги видят и знают, но не могут ни изменить обстоятельства, ни бороться с Ананке.

Мой хозяин внимает тому, что он называет "катарсис". Мои искания завели меня далеко, и я сделал хороший выбор. Филипп Девере живет в театре, как червь живет в яблоке, как паралитик в камере искусственного дыхания. Это его мир.

А я живу в Филиппе Деверсе.

Десять лет служат мне его глаза и уши. Десять лет я наслаждаюсь тонкими чувствами великого театрального критика, и он ни разу об этом не догадался.

Он близко подошел к истине - у него быстрый ум и живое воображение, но слишком силен получивший классическое образование интеллект, и слишком весом груз ... Читать дальше »