Сайт Расказов

Как чувствует себя музыка, когда ее оркеструют?

Поэма, когда ее пишут? Живопись...

Эти мысли витали в моем мозгу, но это были его мысли.

Я ощутил шероховатые и осторожные, словно кошачий язычок, прикосновения его кисти, обводящей мои щеки, затемняющей бороду.

Он коснулся моих глаз, и они открылись. Сначала левый, потом - правый, мгновенно.

Сознание включилось сразу и четко - никакого плыву­щего тумана, как это бывает при внезапном пробуждении. Я тоже пристально вглядывался в его темные глаза, сосредоточившиеся на моем лице. Он держал кисть бережно и мягко, словно перо, и ноготь его большого пальца отливал радужным спектром присохших красок.

Он стоял, любуясь мной.

- Да! - вздохнул он наконец. - Они правы! Вот - линии вины, стыда, ужаса, и все они сходятся у этих властно притягивающих глаз. Но взгляд их прям и тверд и они не боятся света, - продолжал он. - Они не дрогнут! И в этом взоре - вся дерзость и боль Люцифера. Он не отведет этих глаз, когда придет время обмакнуть хлеб в вино… Бороду надо сделать покраснее, - добавил он.

- Но ненамного, - сказал я.

Он прищурился:

- Хотя и не слишком.

Он нежно дунул на мое лицо, затем закрыл меня занаве­сом.

«Сеанс через пятнадцать минут, - подумал он.- При­дется прерваться».

Он мерил шагами студию здесь же, рядом. Я почувство­вал, как он закуривает.

- Миньон придет в десять.

- Миньон сейчас придет, - сказал я.

- Да. Я покажу тебя ей. Ей нравятся картины, а эта - лучшее из всего, что мне до сих пор удавалось. Она не подозревает, что я способен на такое. Я покажу ей это. Она, конечно, не разбирается в искусстве...

- О да.

Я услышал, как в дверь постучали. Он впустил ее. Я почувствовал, что он возбужден.

- Вы всегда приходите вовремя, - сказал он.